Начало рассказа

- Как же это глупо, мой непрошибаемый товарищ… - Найтмауэр прислонился к стене конюшни, потирая левую кисть. – Ну подумай сам, не успели мы вчера ночью ввязаться в драку, как ты снова тащишь меня на слежку. И не куда-нибудь, а к дому самого Петерсона Гантре. Умоляю тебя, ну расскажи же мне, наконец, что у тебя на уме? Мы едва отбрехались после вчерашней бойни. Твоя нога еще не зажила. Весь городок смотрит на нас так, словно мы Темные Эмиссары. Колдунья бросилась в бега, что только подтверждает ее причастность. А мы тут опять морозим задницы, словно идиоты подозревая во всем бургомистра.

Напарник не ответил. Закутанный с ног до головы в плотный плащ, он напоминал башню, научившуюся ходить. Андреас подумал, что при других обстоятельствах, при одном только виде этого чудища мог бы мгновенно заболеть медвежьей болезнью.

Огр наклонился к своему высокому другу и продемонстрировал замечательную улыбку, что бывают лишь у существ, питающихся исключительно вкусной и здоровой пищей. Людоед почуял запах крови, азарт битвы, и остановить его было под силу лишь такому же людоеду. Человек обреченно вздохнул, подняв глаза к затянутыми прозрачными облаками небу.

Он все-таки выдернул его из дома. Несмотря на ненависть местных, после того, как они убили пятерых, а еще один дожидался виселицы. Несмотря на то, что колдунья прямым образом доказала свою вину. Найтмауэр до последнего настаивал, что пьяный отряд сформировала именно она. Чтобы успеть скрыться в лесах. Кстати, как и отшельник, сбежавший в ту же ночь. Едва сомкнув глаза и совершенно не отдохнув, Андреас был вынужден вновь тащиться в ночь, холодную настолько, что ступни промерзали даже через толстенные подошвы ботфорт.

- Я все равно не верю, что Гантре способен… Ну поверь же моему чутью, а? Разве оно меня хоть раз обмануло?

- Убийство гномийского тана по дороге из Мариенбурга в столицу.

- Хорошо. Но это исключение. Больше оно меня не подводило.

- Похищение казначея «Вдоводелов».

- Ладно, пару раз, но это не тот случай, верь мне…

Огр опять замолчал. Стоя у стены дома бургомистра – самого большого и богатого в городе – он всматривался во мглу, словно чего-то ожидал. Похолодало настолько, что, казалось, с минуты на минуту пойдет снег. Найтмауэр тихо ругался. Как бы не была причудлива прихоть напарника, они всегда беспрекословно выполняли просьбы друг друга. Хоть и не без ругани.

Наконец Дирхан словно проснулся.

- Идем, - коротко бросил он, взводя курок своего огромного пистолета.

Андреас резко выдохнул, несколькими быстрыми движениями размяв замерзшие мышцы, и двинулся следом. Однако он ошибся. Огр направлялся не к крыльцу особняка, а к воротам конюшни, из-за которых неслось недовольное лошадиное фырканье и храп. На молчаливый вопрос напарника здоровяк никак не отреагировал.

Надавил на ворота, еще чуть сильнее, уперся ногой в мерзлую землю, и Найтмауэр с ужасом услышал хруст засова. Через один единственный вздох ворота распахнулись внутрь, а огромная рука Дирхана заволокла его в глубину конюшни.

- Что, Хаос тебя раздери, ты удумал, мать твою через?..

Огромная ладонь прикрыла не только рот, но и все лицо Андреаса, и тот замолчал. Внутри было темно, воняло лошадьми, сеном и дерьмом. Практически на ощупь нашарив в темноте храпевшего сонного служку, едва проснувшемуся от треска сломанного засова, огр подтащил его к своим сверкающим глазам. От накатившего страха тот не был в состоянии произнести ни звука, беспомощно хлопая ресницами. Дирхан поставил парнишку в створ приоткрытых ворот, наклонился, и вновь улыбнулся.

- Бу, - негромко, но выразительно сказал он, после чего конюх испарился, словно никогда и не существовал. – Теперь зажигай лампу, мой недоверчивый приятель, - обратился он уже к напарнику.

Проклиная все на свете, в том числе и друга, Найтмауэр запалил стоящую на полу лампу. Свет фонаря наполнил небольшую конюшню теплым и приятным светом. Три стоила, два из которых пустовали, находились у противоположной стены. Из третьего на них с опаской косился боевой конь Петерсона Гантре. Дверь, ведущая в дом, выглядела запертой, но Андреас в красках представил себе, что произойдет буквально через минуту.

- Послушай, Дирхан… мы много раз незаконно проникали в чужие дома, но это, в конце концов, уже слишком…

Огр неторопливо двигался по конюшне, внимательно рассматривая пегого скакуна, словно тот, как сторожевой пес, мог поднять тревогу. Рука огра не покидала рукояти пистолета. Напарник, как будто на поводке, следовал за ним, стараясь как можно выше поднимать фонарь.

– Да послушай же меня, наконец… В других случаях это имело основания. Улики, подозрения, следы… Но сейчас… Ты даже не потрудился посвятить меня в свой план… Дирхан, да что же…

Он замолчал, неожиданно уткнувшись в широкую спину огра. Тот остановился так неожиданно, что Андреас едва не уронил фонарь. Отступив на шаг в сторону, человек с интересом уставился на людоеда. Проследил его взгляд, замер.

Отрубатель Голов застыл ровно напротив стоила, в котором находился конь Гантре. Стоял напряженно, словно перед схваткой, не отводя глаз. Конь, внезапно успокоившись, смотрел прямо на огра.

- Святой Сигмар, - одними губами выдохнул Андреас Найтмауэр, опуская руку на пистолет.

Конь сделал шаг назад, переводя взгляд с одного сыскаря на другого.

- Ты уверен?

- Без сомнения. Колдунья применила заклинания превращения в зверя. Помнишь, я говорил тебе о таком? Есть в школе магов, практикующих повеление Зверьми… Применила неосторожно, клянусь Великой Ямой. И случайно, не знаю уж как, укусила этого красавца. Ведь так, красавец?

Конь сделал еще один шаг назад, упершись в бревенчатую стену конюшни. Его умные глаза влажно блестели в свете лампы.

- Заклинание прошло, - продолжил за напарника Андреас, - а наш боевой красавец превратился… Проклятье, Дирхан, как ты догадался?

- Расскажу позже, старина. Уж не знаю, как этой твари удавалось бесшумно и бесследно покидать конюшню, но готов поставить на кон сотню крон, что она это умеет. И это именно она повинна в смертях Хамфмельберга. Как и гибели молодого Бальдо…

В этот момент конь начал превращаться. Сжался в крохотный комок, что почти скрылся за перегородкой стоила, а затем они услышали хруст, словно от жареной курицы оторвали крыло. В руках сыскарей мигом появились пистолеты. Хруст оборвался, послышалось хлюпанье, затем протяжный и негромкий стон, переходящий в рычание.

Ударом ноги сбив перегородку, Дирхан выставил вперед свой огромный пистоль. На полу клети лежало существо, пытающееся стать чем-то сродни медведю. Лошадиная шея втянулась, утолщаясь и на глазах покрываясь мокрой бурой шерстью. Ноги сломались в одну сторону, затем в другую, копыта вытянулись, со щелчком рассыпаясь на пять коротких пальцев. Из темной хлюпающей массы потянулись ослепительно белые когти.

Выстрел Дирхана едва не лишил Андреаса слуха. Оглушительный, со вспышкой, осветившей конюшню, как полуденное солнце. Пуля угодила прямо в переплетение мышц, вот-вот готовящихся стать орудием слепого убийства. Следом за напарником свой пистолет в оборотня разрядил и Найтмауэр. Во дворах снова захрипели собаки, где-то за городом завыл волк.

Если металл и причинил зверю какой-то вред, то внешне это не проявилось никак. А уже в следующую секунду гибкое тело перевертыша метнулось прямо в грудь огру, сбивая того с ног.

Потом Андрас долго не мог вспомнить, как именно умудрился поставить фонарь на пол, не опрокинув и не учинив пожара. Себя он помнил уже на оборотне, с двумя кинжалами в руках, яростно полосующего направо и налево, кромсая плоть бывшего коня и руки собственного напарника. По стенам заметались припадочные тени.

Вмиг покрывшись кровью с ног до головы, словно начинающий мясник на бойне, он видел, как лежащий на спине Отрубатель держит перед собой морду зверя, крепко вбив цевье громадного пистолета прямо в клацающие челюсти. Так они и давили друг друга – людоед и оборотень, не сдвигаясь ни на дюйм. Слюна капала с морды зверя, почти до конца превратившегося в помесь медведя и огромного волка. Рычание обоих дерущихся слилось в единый стон. Где-то далеко-далеко, в другом мире, надрывались собаки и старая ведьма упала в обморок, зажимая рукой кровоточащий нос.

Найтмауэр практически оседлал врага, с двух рук продолжая наносить уколы в его бока, шею и голову. Оборотень ревел, содрогался всем телом, но спрыгивать с огра не торопился. Удар, еще два удара, еще два удара, но Андреас чувствовал, что мышцы под его руками все столь же крепки, и совершенно не собираются ослабевать.

Умудрившись освободить одну руку, Дирхан поймал лапу зверя, направленную ему прямо в лицо. Остальные лапы перевертыша драли его одежду и плоть, словно враг знал, кто из двух напавших наиболее силен, и кого именно нужно уничтожить в первую очередь. Первобытная сила природы столкнулась с обученной яростью наемника, и духовная вспышка от этого удара вполне могла затушить небесное светило.

Внезапно – как потом отмечал Андреас, такие вещи всегда происходят именно внезапно – зверь начал слабеть. Захрипел, мотая изуродованной головой, заскулил, поднимая выколотые глаза к стропилам, и ослаб. Застонав от натуги, Найтмауэр столкнул тело оборотня со своего напарника, мгновенно обнажившего короткий тесак.

Дальнейшее напоминало настоящую бойню. Двое – человек и огр – стояли над телом оборотня, без устали и жалости кромсая поверженного врага кинжалами. Удар за ударом, укол за уколом, раз за разом они вонзали сталь в тело перевертыша. Даже когда тело его начало вновь содрогаться, клочками теряя шерсть, сбрасывая смертоносные когти и отвечая на удары крупной дрожью, они не прекратили своей кровавой работы. Словно опьяненные, не сговариваясь и не произнося ни слова, они взмахивали кинжалами, уничтожая своего противника. Если этот оборотень раньше и не знал, что такое настоящая боль, он познал ее в эту лунную ночь.

Когда все было окончено, в конюшне раздавалось лишь тяжелое дыхание Найтмауэра и хриплое рычание истекающего кровью огра. Они стояли над искромсанным трупом великолепного боевого коня, едва ли не по колено в крови и кусках мяса. С кинжалов тяжелыми каплями падали алые рубины.

Первым в себя пришел Андреас. Встряхнувшись, как после купания в холодной воде, он осмотрелся, словно впервые попал в это помещение. С тревогой осмотрел раны друга, закусил губу.

- Нам нужно предупредить Гантре… сейчас сюда, скорее всего, сбегается вся деревня, причем вооруженная… о, Сигмар, как же это было непросто…

Огр не отвечал, продолжая наблюдать за трупом оборотня, как будто тот мог вот-вот вскочить и снова броситься в бой.

- Я съем его, - тяжело выдохнул он, и из его рта потекла струйка крови. – Никогда не убивал таких ублюдков, и не уверен, что тварь не сможет ожить. Наши клинки не закляты.

В глазах человека читалось сомнение, но он смолчал. Переложил оба кинжала в одну руку, осторожно похлопав напарника по чудом уцелевшему рукаву кожаного камзола.

- Делай свое дело, мой плотоядный побратим. Но пока я буду общаться с напуганными горожанами, не забывай, что конскую голову ты есть не должен. Ее мы обещали показать своему заказчику, разве нет? Чувствую, как он удивится…